а также слухами о мятежных настроениях среди деморализованного персонала кожевенного завода. Однако мнение о ненадежности Гулда не согласуется ни с данными о его стабильном производстве, ни с письмом, адресованным ему Ли, представлявшим компанию Leupp & Company, 29 декабря - через день после подписания пересмотренного договора купли-продажи, - в котором Ли высоко оценил работу Гулда: "С тех пор как вы стали дубить для нашего дома, ваше дубление было самым быстрым, что зафиксировали наши книги, показав в одном случае необычный факт продажи всей кожи до наступления срока погашения шкурных векселей".5
Что же касается рассказов о волнениях среди людей Гулда, то последующие события показали, что они были ложными. Прибыв в Гоулдсборо, Ли произнес пламенную речь о недостатках Гулда и выдвинул обвинение (необоснованное и никогда не повторенное Ли в ходе последующих судебных разбирательств) в том, что Гулд присвоил около 25 000 долларов, полученных от компании Leupp & Company для погашения долгов кожевенного завода. Однако после своих замечаний он нашел лишь около пятнадцати человек, готовых встать на его сторону в захвате кожевенного завода. Учитывая такое бесперспективное начало, Ли отправил агента в Скрэнтон, чтобы нанять столько вооруженных охранников, сколько удастся найти. Агент вернулся с десятью, после чего Ли и его армия из двадцати пяти человек забаррикадировались внутри кожевенного завода в Гоулдсборо, приготовившись к бою.
Джей первым делом проконсультировался со своим адвокатом Эндрю Х. Ридером. Бывший прорабовладельческий губернатор территории Канзас, когда ее прозвали "Кровоточащим Канзасом", Ридер настоятельно требовал, чтобы Гулд силой вернул свою собственность. Прибыв на кожевенный завод 5 марта, Гулд был встречен у ворот Ли и его командой, которые угрожали ему жизнью, если он не покинет помещение. В начале следующего дня Гулд выступил перед толпой из более чем двухсот работников и горожан, уговорив около сотни из них присоединиться к нему в изгнании Ли. Затем Гулд предложил Ли сдаться, чтобы избежать кровопролития. Получив отказ Ли, Джей перешел к активным действиям.
"Я спокойно отобрал пятьдесят человек, - рассказывал он репортеру несколько дней спустя, - приказав резерву держаться в стороне. Я разделил их на две роты, одну из которых направил в верхнюю часть здания, приказав им снять доски [со стены], а другую направил открывать большую входную дверь". Когда Джей распахнул дверь и вбежал внутрь, его "немедленно обстреляли ливнем шаров", что заставило его на время отступить, после чего он зарядил второй, а затем и третий раз, наконец получив полный вход. "К этому времени роте, находившейся в верхней части кожевенного завода, удалось прорваться внутрь, и теперь стрельба стала вестись со всех сторон, а пули свистели во всех направлениях. После упорной борьбы с обеих сторон мы стали победителями, а наши противники разбежались из кожевенного завода, некоторые из них совершили страшные прыжки со второго этажа".6 Три человека получили раны. Дэвид Ли, которого Джей сразу же изгнал из Гоулдсборо, получил осколок картечи в один палец.
Гулд и Ли оказались в суде. Иски и встречные иски продолжались в течение семи лет, пока кожевенный завод в Гулдсборо чахнул и терял свою ценность, не имея возможности вести бизнес, пока шли судебные тяжбы. В конце концов Ли выиграл у Гулда дело на сумму около тридцати пятисот долларов, что стало частичной оплатой доли Ли и Люппа в шкурах и коже в Гулдсборо в конце 1859 года. В 1868 году Гулд продаст свою долю в собственности Гулдсборо Ли за один доллар, и сделает это с радостью, довольный тем, что завершил эту главу своей карьеры, которая, хотя и была запутанной, неизбежно привела его к следующей ступеньке жизни.
После "войны в Гулдсборо" Гулд был вынужден начать все сначала как в финансовом, так и в профессиональном плане. В начале 1859 года, когда Люпп и Ли впервые приехали к нему в Гоулдсборо, он оценивал свою личную стоимость примерно в 80 000 долларов - его основными активами были доля в кожевенном заводе, 9 000 акров леса в Пенсильвании, которыми он владел напрямую, и еще 30 000 акров, на которые он контролировал права на кору. Уже в феврале 1860 года, за несколько недель до битвы при Гоулдсборо, компания "Р. Г. Дан и компания" описывала Гулда как "умного, предприимчивого молодого человека с хорошим характером и привычками, надежного в своих высказываниях "7.7 Но огласка сражения при Гоулдсборо и обвинения Ли в злоупотреблениях, пусть необоснованные и недоказанные, вскоре подорвали репутацию Джея и его кредит доверия. В меморандуме от апреля 1860 года та же кредитно-рейтинговая фирма выразила озабоченность по поводу "неблагоприятных сообщений, циркулирующих в отношении Гулда, которые значительно ухудшили, если не уничтожили его кредит на Болоте".88
В конце концов Гулд закрыл свое заведение на Спрус-стрит. Затем его инвестиции в компанию Wilson, Price & Company испарились, когда эта фирма рухнула, потеряв 60 000 долларов, в начале лета 1860 года. Вскоре он был вынужден продать свои права на кору и земельные участки в Пенсильвании, хотя и с небольшой прибылью. После этого он провел осень в Манхэттене, размышляя о своем будущем, ища точку опоры и новую карьеру.
Тот факт, что в этот период Гулд жил в эксклюзивном отеле Everett House Hotel, расположенном на северо-восточном углу Юнион-сквер на углу Семнадцатой улицы и Четвертой авеню, говорит о том, что, несмотря на потери, он не чувствовал себя слишком обедневшим. Он также был достаточно богат, чтобы оплатить своему брату Абраму, которому уже исполнилось семнадцать лет, курсы бизнеса в Покипси, где юноша теперь жил с молодоженами Анной и Асаэлем Хоу, недавно переехавшими в этот город из церкви в Такахо, штат Нью-Йорк.
В сентябре Джей насладился коротким воссоединением с Абрамом, Анной и остальными членами семьи, когда отправился в Пенсильванию - Канаденсис, а не Гулдсборо - на свадьбу Бетти Гулд с партнером Джорджа Нортропа, Гилбертом Паленом. Джон Берр Гулд, мрачный гробовщик, также появился в доме. Старику не пришлось далеко ехать, поскольку он недавно стал жить с Сарой и Джорджем Нортропами в их большом, но тесном доме неподалеку от кожевенного завода Канаденсис. (В дополнение к пятерым детям, которых Нортроп привел в брак, у Джорджа и Сары теперь были пятилетний Говард, четырехлетняя Ида, двухлетний Фрэнк и новорожденный Рид. В будущем у них должны были появиться еще четыре девочки и два мальчика.9)
Сара была занята своими детьми и отцом. Пожилой Гулд, который продал свою жестяную лавку в 1858 году, а затем избавился от дома на Элм-стрит в Роксбери в 1860 году, был к этому времени непредсказуем и озорной. В один момент он
